- Да кто, вообще, так проповедь говорит!
- Не говори, Антоновна! Разгильдяйство.
- По-первой, своей жизнью и личным примером священник должен путь в Царствие Небесное нам указывать.
- Во-во!
- А этому – только чтоб благословение у него брали.
- Твоя, правда. Обнаглел он.
- Все, Георгиевна. Больше не буду у него благословение брать.
- А как же так?
- А, так. Пущай знает свое место. А то разбаловали попа шибко.
Две бабушки шли в храм в воскресный день. Обе давно похоронили мужей, дети выросли и разъехались. Один смысл в жизни остался – служить Богу.
Ни на день храм не оставляли. «Опытные» в духовном деле, нередко «совет мудрый» могли дать. Вот зайдет в храм незнающий человек, так все растолкуют, покажут. Бывает, священник ошибется, то и его в «беде не оставят». Бедолаге путь истинный укажут.
- Нет. Ну, ты слышала на последней проповеди, что это за дерзость?! Прощать мы, видите ли, должны всех. Мол, прощая, дадим пример любви, и неверующие люди в храм придут, по нашей доброте.
- Кошмар, Антоновна!
- Да что за чушь! У меня соседка, эта… баба Яга. Тьфу ты, как ее, Настасья Петровна. Так злющая, как ведьма. Придет она в храм? Ага. Ща-а-с.
- Антоновна, а мы что? Мы ж и так добрые-то!
- А я тебе о чем. Так дело не пойдет. Или пусть делает, что положено, или жалобу на него напишем. Его Высокапрощенству Никодиму.
- Правильно, Антоновна. Поп кому должен служить? Людям! Вот пущай людям и служит!
Тем временем бабушки вошли в храм. Став посередине, положили по три земных поклона на четыре стороны, затем перед Царскими Вратами, на амвоне и у дьяконских врат. На громкие звуки, из алтаря вышел священник.
- Доброе утро, с воскресным днем!
- До-о-о-о-брое утро, ба-а-а-тюшка. А вы кто?
- Я ваш новый настоятель, отец Михаил.
- А-а-а. А где наш отец Владимир?
- Его назначили настоятелем в другой храм.
Бабушки застыли без движения, и даже побледнели. Вышли во двор храма и начали суетливо подбегать к прихожанам.
- Ой-ой-ой! Нашего родненького, перевели в другой храм. Куда дели ироды нашего батюшечку? А какой заботливый, какой добрый был. Проповеди в самое сердце говорил.
- Так вы ж его особо не жаловали, - с улыбкой возразила женщина на свечной лавке, - все ругали, все корили.
- Нинка, ты где находишься? Негоже людей так в глаза осуждать. Побойся Бога!
Поняв, что никто не обращает на них внимание, решили действовать иначе.
- Георгиевна, так дело не пойдет! Это что за самоуправство. Надо письмо писать, его Высокапрощенству Никодиму.
Во время литургии Антоновна и Георгиевна составляли коллективное письмо, дабы вернули им верного Богу пастыря. Чтобы не оставляли их сиротами, без опытного духовного отца.
Одергивая каждого молящегося в храме, невнятно говоря, требовали поставить подпись. Понимая в чем суть дела, подписи не поставил никто.
Служба подходила к концу. Не набрав «голосов», присели с листком на лавке.
- Антоновна, а если не послушает нас, высока… Никодим этот, тогда что?
- Что-что? Мы на пенсии, времени много. К патриарху поедем.
Этих одиноких бабушек знали все прихожане храма. Не обращали внимания на их поведение и, по-своему, жалели. Никто даже не обижался на них.
А если кто сталкивался с «интересными» старушками, впервые войдя в храм, тому тихонько объясняли суть дела. Бабушки одинокие и безобидные, просто привлекают к себе внимание.
Достаточно на них ласково посмотреть, поздороваться и улыбнуться.
