– Отец Валериан, православные люди сегодня довольно активно выступили против попыток внедрить ювенальную юстицию в России, обнаружив в ней чуждую для нашей страны традицию. Что вы думаете по поводу такого противостояния?
– Это как Господь сказал Своим ученикам: «…не знаете, какого вы духа» ( Лк.9:56).
Когда в истории человеческой что-то подобное начиналось, люди возмущались, допустим, неустройством жизни, говорили, как все плохо. Но, во-первых, все плохо не может быть, потому что в этом случае оно бы не жило. Значит, что-то хорошее все-таки есть. Поэтому и отделяют плевелы от пшеницы, плохое от хорошего. Как сказано, Царствие Небесное – как невод, захвативший рыб всякого рода, который, «когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон» ( Мф.13:47–48).
Классический пример – это притча о мытаре и фарисее. У нас обычно штамп такой: «Это – фарисейство!». Все так… Но фарисейство по сути своей имело правильное направление. Фарисеи – это те, кто старались исполнять закон. А мытари закона особо не придерживались. Другое дело, что Господь порицал, когда превозносились исполнением закона, гордились, считали, что делают нечто особенное. В том, что мытари грабили кого-то, тоже ничего хорошего, конечно, не было. Однако те, кто сокрушались, поступали хорошо. Потом эту же притчу другими словами пересказал святитель Игнатий Брянчанинов:
«Лучше грешник, сознающий себя грешником, чем праведник, сознающий себя праведником».
Разумеется, нельзя ставить в пример женщин, ведущих свободный образ жизни. Но сколько они усердия употребляют для того, чтобы кому-то понравиться! Усердие само по себе – качество хорошее. Но только куда оно направлено?
И совсем ничего хорошего нет, когда человек делает что-то как попало. Потому что если он делает плохое как попало, то, может, это еще и неплохо, а если он хорошим занимается спустя рукава, то это никуда не годится. Как старец один сказал: «Зло, которое человек задумал и не совершил, все-таки не оказалось злом; но и добро, которое человек задумал, но не сделал, не стало добром».
Это очень важно: когда речь идет о каком-то нововведении, нужно смотреть, какие тут мотивы, какой смысл. Куда этот путь направить? Ведь Ветхий Завет четко говорит: «…суть пути мнящиеся благи, а конец их во дно адово» ( Притч.16:25).
Это то, что попросту, в обиходе называют «благими намерениями ад устлан» – как раз то добро, которое не оказалось добром.
Нужно помнить и ту истину, что в жизни все очень переплетается. В притчах о плевелах рабы говорят господину: «Хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы» ( Мф.13:28–29).
Добро и зло переплетается в одном человеке, не говоря уже о том, что люди между собой соединены – родственными или какими-то другими узами. В одном добро, а в другом что-то недоброе, но, вырывая одно, ты причиняешь боль другому. Поэтому Господь осторожно говорит: «Оставьте расти то и другое до жатвы» ( Мф.13:30).
Пусть все встанет в своем виде, более-менее определится.
Наша страна восприняла идеи Запада к облегчению труда, освобождению народа. Но путь был не тот, и жизнь получилась как в аду: расстреливали, сажали, а ведь намерения были благие. Поэтому прежде чем какое-то серьезное изменение произвести, надо хорошо подумать.
Для православного человека в первую очередь надо понимать, есть ли воля Божия на это? Потому что Господь видит дальше. Почему в Ветхом Завете есть некоторые труднопонимаемые моменты, когда Господь разрешал завоевателям почти никого не оставлять в живых из местного населения? Потому что зараза, которая там была – язычество или идолопоклонство, или развращенность могли принести столько вреда, что потом целые народы от этого погибли бы. Она могла принять уже другие масштабы. Поэтому все это не так просто.
– Батюшка, но вы сами как-то говорили, что и от непочитания родителей погибают целые народы. А ювенальная юстиция такое непочитание как раз и утверждает, что и вызвало естественный протест.
– Есть замечательное в этом отношении рассуждение Александра Сергеевича Пушкина по поводу Радищева. Тот тоже все критикует, поносит в своем «Путешествии из Петербурга в Москву». Пушкин на это очень хорошо замечает:
«Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием: не лучше ли было бы указать благо, которое она в состоянии сотворить? Он поносит власть господ как явное беззаконие: не лучше ли было представить Правительству и умным помещикам способы постепенного улучшения состояния крестьян; он злится на цензуру: не лучше ли было потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы, с одной стороны, сословие писателей не было притеснено и Мысль, священный дар Божий, не была бы рабой и жертвой бессмысленной и своенравной Управы; а с другой – чтоб писатель не употреблял сего Божественного орудия к достижению цели низкой или преступной? Но все это было бы просто полезно и не произвело бы ни шума, ни соблазна…»
– Какое же благо может сотворить ювенальная юстиция? Какая у нее может быть благая цель?
– Не цель, а причина. А причина в том, что дети невоспитанны, дети часто брошены при живых родителях. Между тем сказано: развратите молодежь, и погибнет нация. То есть развращение молодежи – это начало погибели всего народа.
В корне всего, всей истории человечества все-таки лежит семья. Старшее поколение передает свой опыт молодым, учит их. И такая закономерность существует во всех народах. Кстати, в английском языке ко всем обращаются на вы. В этом даже, может быть, кроется глубокий смысл: потому что за личностью каждого человека стоят личности тех, кто учил, кто дал ему все, что он имеет. Из того, что у нас есть, нашего не так уж много, если оно вообще имеется. Существует наш выбор, но, в основном, то, что мы знаем, нам преподается или родителями, или учителями.
Поэтому, строго говоря, связь старших поколений и их потомков, детей, внуков, – это закономерность, стержень существования всего человечества. Если отвергнуть этот принцип, тогда у человека нужно отнять все – не он же это создал, это сделано до него, причем всем человечеством. Поэтому против данного принципа возражать просто безумно, почему заповедью является: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, и да долголетен будешь на земле». Эта закономерность – табу, она неприкасаема.
Другое дело, что, как замечательно говорит Александр Сергеевич Пушкин, не лучше ли показать родителям, как себя вести. На это, по-настоящему, и должна быть направлена ювенальная юстиция. Она должна заниматься родителями.
Сейчас все равно, что из школы, в которой не идет нормальное образование, предлагают всех детей от учителей забрать. А кому дать? Может, лучше этих педагогов научить? Но учителя еще можно сменить, а родителя другим не заменишь. Бывают, конечно, исключения, но, как правило, все-таки родители – есть родители. По творению Божию им даруется особый родительский дар – разумение. Так же, как учителю, тоже дается свое разумение – человек ведь не сам, своим умом до чего-то додумывается или соображает. Если Бог не даст, ничего человек не сообразит, ничего не сделает. «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» ( Пс.126:1). Поэтому здесь не отменять нужно почитание родителей, а наоборот, утверждать, но к родителям предъявлять более строгий спрос. Поэтому решение проблемы детей должно начинаться с родителей, и прежде всего с матери.
Даже если посмотреть с экономической точки зрения: сколько стоит содержание помещений (ведь семьи, у которых отберут детей, останутся в своих квартирах, а для детей потребуются дополнительное жилье, специальное обслуживание, персонал)? А ведь их еще надо воспитать.
На собственном опыте я знаю, что воспитывать детей не так просто. И когда их больше, с одной стороны, легче, потому что они между собой общаются, происходит саморегулирование, но с другой стороны, все равно это сложно. Правда, мать, отец чувствуют своих детей. С неродным ребенком, которого иногда берут в семью, забот бывает больше, чем со всеми остальными, потому что его нужно понять, почувствовать. Воспитывать чужого ребенка сложнее, чем родного, это точно. А когда детей собирают из разных, неблагополучных семей, это вдвое сложнее, если не втрое, не вчетверо. Все-таки семейный очаг индивидуален, его, за редким исключением, заменить невозможно.
В нашем приходе протоиерей Игорь Смертин очень разумно подошел к организации детского досуга. Они устраивают летние семейные лагеря. В крайнем случае, кто-то из ребят подключается к какой-то семье, но в основном с детьми едет кто-нибудь из родителей, мать, иногда отец. Через них легче контролировать детей, они привыкают к распорядку, режиму. В противном случае ребята чего-то набираются, но потом возвращаются домой и видят все совсем другое. А тут проходят своего рода временные, как говорят теперь, курсы повышения квалификации. Для родителей это некая школа. Потому что священник все-таки говорит духовные вещи, и режим там православный: подъем, молитва, зарядка, завтрак, есть игры, чтения, занятия какие-то, потом обед с молитвой, ужин, отбой. Взрослые иногда могут, у кого дети спят, посидеть у костра, пообщаться на лоне природы. Это нормально, но главное – сохранение зернышка семьи.
Корень семьи должен быть, а отрезать его, ампутировать, отрывая детей от родителей, – это преступление. Без исключений, конечно, не обходится. Но это, как говорят, крайние меры, как хирургическое вмешательство. Почему в церкви существует устав постов? Кто-то постится, кто-то не постится, но все равно – пусть это будет. Полностью отрицать или отменять правило – это преступление. У нас ведь никто добровольно не отрезает руку или ногу, даже если они парализованы. Так же и здесь: нельзя разрушать семью, отрезать детей от родителей, даже если там что-то ненормально. Нужно сначала постараться вылечить. Нужны педагоги, которые в состоянии помогать семье, необходимо создать родительские комитеты, в которых должны быть священники, психологи, психиатры, врачи, кто-то из наиболее опытных родителей. Родителям должны давать консультации по любым вопросам, потому что все переплетено, все непросто.
